Даже остальным через 2 месяца после сентиментальной катастрофы приходило сообщение от бывшего, и съезд друзей созывался для ответа на опрос: «Если он написал, значит ли это, что он все еще любит меня? Каждое десятилетие думает, что страдает от любви по-своему, а на самом деле мы совсем не оригинальны. «Если он мне пишет, заглядывает в Instagram Stories и комментирует, это ведь должно что-то значить?». Вот она, современная сентиментальная катастрофа. Скажу честно: нет. Если бывший пишет, не пропускает ни одной истории и участвует в ваших обсуждениях в Twitter, это ничего не значит.
Конечно, нельзя отрицать: это адские годы для интерпретации любовного лексикона
Мы убедились, что пытаться понять, чего хотят люди, по тому, как они ведут себя со своими счетами, невозможно. Друзья читают вас иногда, враги — всегда. Нынешним парням все равно, что вы делаете в социальных сетях, бывшие, напротив, не пропускают ни одного сообщения. Они даже знают ваши лайки наизусть. Теперь они даже получают уведомления от людей, которые смотрят видео в Instagram.
Давайте посмотрим правде в глаза: Марк Цукерберг — самый большой производитель сентиментальных иллюзий в истории. Главный вопрос: «Почему бы тебе не оставить меня в покое, если ты уходишь?». Именно в этом и заключается орбита: оставаться (по всей видимости) заинтересованными в сетевой жизни друг друга. Есть печальный декалог, к которому можно обратиться в случае необходимости. Ответ на вопрос об орбите находится среди следующих 10:
1. Он просматривает все Instagram Stories и ему было лень пропустить вашу.
2. Ему скучно.
3. Он очень скучает, но меньше, чем по вам.
5. Он смутно скучает по Вам пять минут в неделю, но не хочет, чтобы Вы вернулись.
6. Он стоит в очереди в банке.
7. Он скучает по вам, но не знает, что делать. И даже если знает, ему еще предстоит решить, чувствует ли он это.
8. Он не может заснуть.
10. Ждите, пока кофе выйдет из кофеварки или новая девушка выйдет из ванной.
«Почему вы так уверены, что орбиталка — это не ностальгия?». Легко. Потому что ностальгия — это чувство, которого не существует уже как минимум 10 лет. Она состоит из отсутствия, а как мы можем скучать друг по другу, если мы видим и читаем друг друга каждый день? Как мы можем никогда не увидеть друг друга в этом коллективном вынужденном сожительстве, которым является Интернет?
Все, что 20 лет назад могло закончиться фразой «Я хочу тебя вернуть», теперь превратилось в свободное время для просмотра фотографий. Сейчас век быстрой сменяемости и свободного наблюдения за чужими жизнями. То, что делают те, по кому вы скучаете, вы знаете или узнаете. Ностальгия зарождается в темноте: теперь все освещено, сфотографировано и подвергнуто комментариям.
«Он верил в тайную победу любви, как все отвергнутые любовники, которым достаточно малейшего неожиданного жеста, чтобы загореться. Я мог бы написать об этом роман. Парень, который не уделяет тебе времени, а однажды утром, по рассеянности или из жестокости, подает тебе неожиданный сигнал, точно знает, что он срабатывает», — пишет французская писательница Ясмина Реза.
Это хорошо говорит о разочаровании, которое приходит потом. Вера в то, что все наладится, когда налаживать нечего. Все лучше, чем смотреть в зеркало и говорить себе: «Придется начинать все сначала». Нам следовало бы усвоить следующее: возврат денег не зависит от того, кто их ждет. В Интернете и вне его нужно сказать всего четыре слова: «Я иду за тобой». Остальное не в счет.
